Имя Владимира Галактионовича Короленко, «совести русской литературы» (по определению современников), вызывает чувство горячей симпатии и глубокого уважения. Это одна из самых светлых личностей в русской литературе.
В 1879 году за участие в студенческом движении Короленко был выслан в Вятскую губернию, а потом переправлен в Сибирь. В феврале 1880 года он сообщал брату Иллариону: «…Весной (в мае, должно быть) – в Сибирь! Здоров, и настроение ничего. Что ж! Сибирь так Сибирь – не пустыня ведь…». В другом письме он добавлял: «…Сибирь – еще одна ступень, и, кажется, я шагну на нее совсем уже твердо». Перед отправкой в ссылку он просил своих родных писать ему на тюменский приказ о ссыльных.
В Тюмень, где ссыльные распределялись по тюрьмам Западной Сибири, Короленко был доставлен 30 июля 1880 года и пробыл здесь менее одного дня. В «Истории моего современника» он вспоминает, что ссыльных привезли на площадь перед большой тюрьмой, откуда из-за решеток на окнах выглядывали знакомые ему «политические» С. П. Швецов, Н. Ф. Анненский и другие. «Между площадью и тюрьмой начался оживленный обмен приветствий и разговоров, в котором скоро приняла участие и посторонняя толпа. Был, помнится праздник и базарный день…». В этот же день его посадили на баржу и отправили водным путем в Томск.
Народник С. П. Швецов, впоследствии известный сибирский экономист, писатель, этнограф, в своих воспоминаниях рассказывает о Владимире Галактионовиче в этот период: «Всегда оживленный и деятельный, стройный, но плотный и коренастый молодой человек, с огромной шапкой буйно вьющихся темно-каштановых волос… с широкой густой бородой, с темными блестящими, временами принимающими особенно углубленное, сосредоточенное выражение глазами, в белой холщовой арестантской рубахе или в серой суконной блузе, опоясанной тонким ремешком, в высоких сапогах, – таким я помню В. Г. того времени. Таким он был и в Вышневолоцкой тюрьме, таким я видел его в Тюменской пересыльной и в подследственном отделении Тобольской военной каторжной тюрьмах». Порядки тобольской тюрьмы Короленко описал в рассказе «Яшка».
Этот рассказ после его опубликования стал известен тобольской администрации, которая в дальнейшем отомстила писателю. В августе 1881 года Короленко вторично отправлен в Сибирь за отказ дать присягу на верность Александру III. Он снова попал в тобольскую тюрьму, где ему припомнили смелое разоблачение тюремных порядков. Писателя поместили в мрачную и глухую секретную камеру-одиночку, предназначенную для особо важных заключенных, и где даже окно было забрано досками. Здесь Короленко пережил тяжелые дни с 15 по 23 августа 1881 года. Пребывание в одиночной камере было настолько томительным, что Короленко 22 августа во время прогулки сделал попытку к бегству, решив перелезть через забор, но ему помешала залаявшая собачонка смотрителя. Об этом эпизоде он рассказал в «Искушении». Попытка к бегству осталась незамеченной, а на следующий день, 23 августа, он был отправлен из тюрьмы в ссылку. Когда писатель спросил тобольского полицеймейстера, почему его, административно-пересылаемого, держали в секретной одиночке, то услышал ответ: «Оттуда меньше видно. Мы не любим, когда о нас пишут».
Из Тобольска до Томска Короленко добирался водой на пароходе «Нарым». В «Путевых набросках по Иртышу и Оби», написанных на пароходе «Нарым», Короленко изложил свои дорожные впечатления. Писатель рассказал о пустынных берегах Оби, о прогулке в Лямином бору под Сургутом во время погрузки дров на пароход. Он метко и живо рисует облик живущих на Оби остяков и сценки из их жизни. Картины сибирского пейзажа у Короленко овеяны настроением холода и грусти. Но, вместе с тем, уже при первом знакомстве с Сибирью писатель подметил размах, простор и ширь природы: «Степь так уж степь, река так река – море. Лес – тайга непроходимая…».
Улица на задах той самой пересыльной тюрьмы в 30-е годы была переименована именем Короленко.