Джордж Кеннан (англ. George Kennan; 16 февраля 1845 – 10 мая 1924) – американский журналист, путешественник, писатель.
В 1885–1886 гг. Кеннан вместе с американским фотографом Джорджем Фростом совершил поездку по Сибири. Отдалённые восточные земли России интересовали его как место каторги и ссылки. Здесь он познакомился со многими политическими заключенными. Друзьями Кеннана стали Екатерина Брешко-Брешковская, Егор Лазарев, Феликс Волховский.
По возвращении в США он написал двухтомник «Сибирь и система ссылки», изданный в Лондоне на английском языке в 1891 году. Успех книги был огромен, ее переиздали во всех европейских странах, она произвела необычайное впечатление на мировое общественное мнение. В России книга Кеннана была запрещена, так как она, по сути, стала обвинительным приговором карательной системе царизма.
Маршрут американцев пролегал от Петербурга через Тюмень-Омск-Павлодар-Семипалатинск-Усть-Каменогорск-Барнаул-Томск-Ачинск-Красноярск-Иркутск-Верхнеудинск-Читу-Нерчинск-Сретенск-Кару. И на всем его протяжении Кеннан собирал документальные материалы, касающиеся численности, размещения, правового и материального положения ссыльных, порядка этапирования, взаимоотношения с местной властью, содержания арестантов в тюрьмах и на каторге. В результате удалось собрать уникальную коллекцию из дневников, записных книжек, документов из Тюменского приказа о ссыльных, писем и рукописей политических ссыльных, многочисленных зарисовок и фотографий, являющихся бесценными свидетельствами реального состояния системы каторги и ссылки в Сибири.
Много внимания Кеннан уделил Тюмени и ее округу, деловым людям, всему тому, что поразило ум и чувства путешественника.
До Екатеринбурга путники добрались по горнозаводской железной дороге через Нижний Тагил. В Тюмень они выехали 16 июня в карете, запряженной лошадьми. Железная дорога Екатеринбург-Тюмень еще строилась.
Вечером 18 июня, или на третий день после выезда из Екатеринбурга, измученные бездорожьем путешественники увидели, наконец, купола церквей Тюмени. На окраине города они проехали мимо мраморного обелиска, построенного в 1868 году в честь посещения Тюмени великим князем Владимиром.
Предоставим слово самому Кеннану:
«В тот год, когда мы ездили в Сибирь, железная дорога из Екатеринбурга – последнего русского города, в Тюмень – первый сибирский город, еще только строилась. А пока между двумя городами ходила отличная почта на лошадях, при помощи которой мы успели сделать более 200 верст за сравнительно короткое бремя – двое суток. По хорошей дороге ездят с быстротой около восьми миль (12 верст) в час. Вечером 16 июня, запасшись подорожными, выбрав себе тарантас и приложив все старания, чтобы уложить в нем все наши вещи, мы вскарабкались на неудобные сидения и велели ехать. Не доезжая Тюмени, мы въехали в почти непроходимую чащу леса, выросшего на болотистой низине. Вместо прежней, сравнительно сухой и гладкой, дороги мы ехали теперь по трясине, по черной вязкой грязи, в которую уходили по ступицу колеса нашего тяжелого тарантаса, и продвигались вперед так медленно, что за четыре часа не проехали и 18 миль. Уже под вечер в четверг 18 июня мы, наконец, выехали из лесу на широкую болотистую равнину. Ямщик наш указал кнутом прямо вперед и молвил: «Вот и Тюмень!». В городе есть две или три гостиницы, но мы, по рекомендации нашего ямщика, остановились в «номерах для приезжающих» Ковальского, помещавшихся в двухэтажном каменном доме, недалеко от реки в восточной части города. Сделали за два дня 204 мили, одиннадцать раз сменили лошадей, просидели больше 40 часов без сна в неудобной скрюченной позе. Я так устал, что еле добрался до своего номера на втором этаже. Пообедав, мы тотчас же улеглись и проспали, как убитые, двенадцать часов подряд».
Нужно заметить, что Д. Кеннан останавливался в той же гостинице Ковальского, в которой два года спустя проживал будущий изобретатель радио А. С. Попов (мемориальная доска). Двухэтажное кирпичное здание в неплохом состоянии сохранилось до нашего времени.
На другой день после 12-часового беспробудного сна Д. Кеннан отправился на квартиру местного полицейского исправника Б. Красина – отца Леонида Красина. Так, в визитной карточке, сохранившейся в архивах, Дж. Кеннан пишет семье Красиных: «Мы будем у Вас сегодня в 6 часов вечера или половине седьмого. Ваш Г. К.»
Сопроводительное письмо министра внутренних дел оказалось весьма кстати. Б. Красин, к немалому удивлению гостей, не только сердечно принял путешественников, но и обещал показать им все, что они пожелают. После совместного завтрака Красин, «не задумываясь», как писал Кеннан, дал разрешение на осмотр пересыльной тюрьмы и на ознакомление с документацией, отчетами и статистикой. В сопровождении влиятельного тюменского судовладельца и судостроителя И. И. Игнатова, члена тюремного комитета, и вооруженного сержанта путешественники посвятили осмотру тюремного замка весь день. В своей книге Кеннан дает подробное описание переполненных мужских и женских камер, их антисанитарное состояние. Указывает на отсутствие какой-либо вентиляции, на темную и грязную кухню, неухоженную больничную палату.
После осмотра тюрьмы зарубежные гости приняли приглашение Игнатова на обед. Вместительный двухэтажный дом гостеприимного хозяина с роскошным садом и верандой располагался неподалеку от гостиницы вблизи пристаней по Новозагородной улице. Во время беседы выяснилось, что Игнатов имел подряды на перевозку ссыльных на своих баржах по рекам Сибири. Он сообщил гостям о многочисленных попытках местных властей поставить в известность правительственные круги об ужасающих условиях, в которых содержатся заключенные. Имеющиеся в Сибири тюрьмы, построенные много десятилетий назад, следовало бы сломать и построить новые, современные и улучшенные. Увы! В России, как и во все времена, на живых людей денег никогда не находилось. Игнатов рассказал, что совсем недавно в знак протеста он отказался от участия в тюремной комиссии из-за нежелания властей построить новое здание для больницы. От хозяина гости получили подробные сведения о промышленности Тюмени и ее населении, о пароходстве, о маршрутах и объемах речных перевозок, об участии местных предпринимателей в общероссийских торговых ярмарках.
В прогулках по городу путешественники отмечали отсутствие пешеходных тротуаров, неухоженные и немощеные улицы, полные грязи настолько, что в дождь невозможно было перейти от одного дома к другому или соседнему строению. Радовала глаз только великолепная архитектура православных церквей.
«В субботу мы воспользовались мгновениями, когда погода прояснилась, чтобы осмотреть город, но игра не стоила свеч. Грязные, немощеные улицы отличались тем от деревенских, что были снабжены узенькими тротуарами из булыжника, а дома были те же деревянные избы, но немного больше и с большими претензиями на изящество. То же самое отсутствие растительности, те же огороженные дворы, то же отсутствие дверей на улицу, разве только белые церкви с зелёными крышами сообщали городу более живой вид, а то всё остальное было слишком примитивно и неинтересно».
Неожиданно удивило гостей посещение Александровского реального училища, размещенного в одном из самых красивых каменных зданий города. Обучение в нем строилось с учетом политехнического подхода к знаниям учащихся. К директору училища И. Я. Словцову Д. Кеннан имел рекомендательное письмо от его коллег по Санкт-Петербургу. Факт достаточно примечательный, свидетельствующий о широкой известности Словцова в столичных научно-педагогических кругах. Любезно принятые руководителем училища, гости осмотрели учебные классы, оборудованные с учетом последних достижений техники тех лет. Вот что писал Дж. Кеннан по этому поводу:
«В училище есть механическое отделение с паровой машиной, токарными станками и всякого рода инструментами, вплоть до телефонов и фонографов Эдисона, Белла и Дольберга. Превосходно оборудованы химическая лаборатория, отделение рисования и черчения, хорошая библиотека и отличный музей. В последнем имеется, между прочим, девятьсот различных видов диких цветов. Словом, такой школой мог бы гордиться любой город такой же величины в Соединенных Штатах».
В непринужденном разговоре И. Я. Словцов узнал о шотландском происхождении собеседника и тут же посоветовал Кеннану посетить в Тюмени семью английского подданного шотландца Джеймса (Якова) Р. Вардроппера, более 20 лет живущего в Сибири и занятого судостроением. Мало сказать о необычности предложения, надо представить себе душевный восторг гостей, совершенно не ожидавших встретить здесь, вдали от родины, англоязычных представителей западной цивилизации.
Без официального представления и приглашения, без которых чопорные англичане никогда не решатся нагрянуть в гости, Д. Кеннан и его спутник отправились в дом шотландца. И не ошиблись! Хозяин дома и его деятельная супруга Агнеса Вардроппер оказали землякам самый радушный прием. Общение на английском доставило всем неописуемое наслаждение.
«Семья приняла нас с таким радушием и сердечностью, что мы скоро почувствовали себя как дома», – писал Кеннан. Дом Вардропперов с уютным некогда садом на живописном перекрестке трех улиц: Дзержинского (Садовой), Советской (Серебряковской) и Сакко (Большой Разъездной) частично сохранился и доныне. Все дни, оставшиеся для гостей в Тюмени, Я. Вардроппер посвятил Кеннану и постоянно сопровождал его по улицам и пристаням города.
Вместе они наблюдали погрузку на баржи и отправку с пристаней партий ссыльных, фотографировали отдельные группы осужденных. По этим фотографиям художник Фрост сделал позже многочисленные рисунки, которыми Кеннан оснастил свою книгу. В общей сложности Д. Кеннан провел в городе почти две недели. Дружелюбие тюменцев надолго запомнилось журналисту. Наверное, не без его влияния в предисловии к своей книге он писал: «К России и русскому народу я питаю самую горячую любовь и симпатию».
Утром 30 июня после прощальных визитов и покупки тарантаса путники продолжили движение по Сибири.
